О перевороте в одной теме. Часть II.
May. 25th, 2012 02:49 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sashabigНе все удалось успеть. Поэтому пока продолжаю писать по частям и очень коротко.
Часть II. Краткая история вопроса с конца XVII до конца XIX века.
С наступлением второй трети XVIII столетия в боевых искусствах изменилось очень многое, даже если сравнивать стремительность и радикальность этих перемен с динамичным развитием боевых искусств в Эпоху Возрождения. Наступление новой эры было обусловлено сразу несколькими завершившимися процессами. И о них стоит сказать поподробнее, и поэтому мне придется несколько вернуться назад. Иначе трудно будет объяснить, почему у Дане или Л'Абба так трудно встретить упоминания о старых мастерах и школах боевых искусств.
Из книги Иоахима Мейера. На заднем плане - борцы. На переднем - фехтовальщики с длинным мечом.
На рубеже XVII-XVIII веков отходили в прошлое многие традиции боевых искусств, но сам этот процесс начался куда раньше. Еще в 1599 году Джордж Сильвер сетовал на чрезмерное увлечение фехтованием на рапире и равнодушие к "традиционным" видам оружия (мечу и баклеру, различным видам древкового оружия) и элементам боевой подготовки (борьбе). Но в его время меч и баклер еще пользовались популярностью, а лет за пятнадцать до издания его книги было непросто найти в Англии специалистов по рапире. Со второй половины XVI века рапира стала основным дуэльным оружием в Европе. Многие французы с середины XVI века учились фехтованию на ней у итальянцев, и "дуэльная лихорадка" XVI-XVII веков обусловлена в том числе этим обстоятельством. В 1560-е рапира стала популярной в германских землях, а в 1590-е Сальватор Фабрис вовсю преподавал свой стиль в Германии и Дании. Дошла эта мода до Швеции и даже Польши. В Испании Филиппу II пришлось издать указ об ограничении длины рапиры, чтобы несколько ввести насилие в рамки; новый стиль Каррансы пользовался популярностью. Набирало популярность рапирное фехтование и в Семи Провинциях. В библиотеке Морица Нассаусского до сих пор хранятся редкие трактаты по рапире. Итальянские школы процветали и поставляли всей Европе первоклассных специалистов по рапирному фехтованию.
Пример Fechtschule в Дюссельдорфе, 1585 год.
Тем не менее, старые боевые искусства еще были востребованы. В 1570 году вышел в свет трактат Джакомо ди Грасси об использовании целого арсенала оружия, а в 1594 его перевели на английский. Даже Иоахим Мейер в те годы считал рапиру лишь одним из актуальных видов оружия - наряду с дюссаком, длинным мечом, посохом, шестом и кинжалом. Тенденция к комплексной подготовке и получению самых разных боевых навыков сохранялась довольно долго. Трактат Мейера перепечатывали в XVII веке, а кое-кто не стеснялся заниматься его плагиатом. Еще в 1620-е Жирар Тибо рассматривал наиболее выигрышную для рапириста тактику противостояния противнику, вооруженному щитом и мечом, двуручным или полуторным мечом. Один из провозвестников классического фехтования, Франческо Алфиери, даже включил в свой трактат 1653 года раздел по фехтованию на двуручнике. В конце того же столетия Мендоса-и-Кихада не забыл в своем трактате по Дестрезе о двуручном мече. А англичане в том же веке не забывали о посохе. Сохранялись старинные состязания на традиционных для германских земель дюссаке, кинжале, посохах и шестах, длинном мече и алебарде, т. н. Fechtschule. Их устраивали на огороженной площадке по праздникам и торжественным случаям. Бюргеры и крестьяне - и фехтовальщики-профессионалы показывали там владение обширным арсеналом оружия. Бились они на деревянных и кожаных снарядах.
Из книги Тибо 1630 года издания.
Рапирист против воина с двуручным мечом.
Все более популярное рапирное фехтование продолжало изменяться. Менялась сама "ренессансная рапира" - от мелких деталей до принципиально важных особенностей, вроде изменения баланса или появления чашеобразной гарды. Богатая рубящая техника, которую можно наблюдать в трактатах 1570-х и книгах первой половины XVII века, к концу XVII века уходила в прошлое, и господствовали школы, делавшие акцент на колющей. Для чисто колющей техники требовалось оружие с иными ТТХ, которым можно было управлять легкими движениями кисти и пальцев. Таким оружием трудно рубить, разве что можно было наносить секущие удары. Техника фехтования в результате становилась экономной, и на второй план отходили разнообразные и сложные системы перемещений, стоек и маневров корпусом. На свет появился вид фехтования, довольно близкий классическому. Его можно наблюдать у Лианкура, Пората, Морсикато и других авторов рубежа XVII-XVIII вв. Именно в этот период намечается уход со сцены знаменитой школы Фабриса. Последнее немецкое издание учебника Фабриса относится к 1713 году. В этот же период наблюдается последний всплеск испанской Дестрезы. Испанцы отказываются от парной даги и учатся противостоять новой манере итальянских и французских фехтовальщиков с помощью модифицированного геометрического подхода. Во французском наставлении по воинской подготовке той эпохи есть рекомендации, как противостоять испанцу, вооруженному несуразно длинной рапирой и стоящему на почти прямых ногах.
Сложный маневр из трактата Фабриса.
Не так просто определить точные причины революции в вооружениях и боевых искусствах, но ясно одно - они кроются не только в переменах в рапирном фехтовании и уходе в прошлое старых боевых искусств. Может быть, сами эти перемены вообще были вторичны и заключались в магистральных переменах в европейских обществах.
То, чего добивались прежде в отдельных городах, стало возможным в масштабе государств благодаря мощному бюрократическому аппарату и чиновничеству - контроль сферы насилия и поддержание порядка на огромных территориях. Со второй половины XVII века многое в этом смысле изменила монополия властей на насилие в военной и полицейской сферах. Дворянство как общественный институт и сословие приняло упорядоченные формы, а его границы были твердо очерчены. Хотя привилегированное место аристократии в обществе было определено почти повсеместно в Европе, непосредственная их власть была ограничена. Прежняя "дуэльная лихорадка" и всплески насилия ушли в прошлое, потесненные институтами, вроде общественного мнения. Дуэль также приняла определенные формы и была введена в рамки кодексами и представлениями о нормах. Исключительная и подчас неформальная привилегия пользоваться оружием в гражданских конфликтах, дуэль стала прочно удерживаться за дворянством. В новых европейских государствах горожанин разоружался. Если он пользовался оружием, то лишь некоторыми видами - пистолетами, палкой, тростью. Множество видов оружия и фехтования ушло из повседневного обихода. Древковое оружие, меч и баклер, двуручный меч, длинный меч, мессер, дюссак и многие другие виды отошли в прошлое. Потасовки с двуручным мечом, мечом и баклером или местной разновидностью алебард в XVIII веке уже редкость и экзотика.
Новые шпага и рапира ассоциировались с аристократией и верхами общества. Однако дворянский дуэльный этос приобрел широкую популярность и перенимался даже уголовниками: в Голландии зафиксированы упорядоченные ножевые дуэли со строгим сводом правил и формальностей, за которыми тщательно следили "уважаемые" представители городского дна. Кстати, нож у голландцев и не только у них с рубежа XVII-XVIII веков считался оружием уголовников, предметом недостойным, и добропорядочные граждане его чурались. (И в наши дни этот взгляд еще довольно распространен.) "Добрые" граждане начали обходиться голыми руками или в крайнем случае палкой. Появились новые формы самообороны, так же близкие по духу нашему времени, самообороны без оружия, основанной на борцовских приемах, некоторой ударной технике, применении различных хитростей и подручных средств. Они встречаются и в некоторых книгах по фехтованию. В этот период бурно развивался в Англии бокс, который не сразу принял знакомые нам черты, но уже отличается от борьбы и содержал разнообразный арсенал техник "голых рук". Самый яркий случай пособий по самообороне без оружия - книга Николаеса Петтера.
Из книги изобретателя новых приемов Петтера. Прием и ситуация неотличимы от современных, 1674.
В результате этих и ряда других процессов произошел разрыв между старыми и новыми боевыми искусствами. Старые традиции вполне сохранялись, пожалуй, в борьбе и борцовских техниках. Изобретатели нового фехтования и боевых искусств вообще были космически далеки от мастеров, вроде Агриппы, Мейера или ди Грасси, не говоря уже о Вади, Тальхоффере или Лихтенауэре. Лишь некоторые техники и подходы старых мастеров были близки школам боя на новых рапире и шпаге. Иные способы перемещения, иные технические действия, иные тактика и представления о поединке стали непроницаемым барьером между новым фехтованием (которое иногда условно ассоциируют с эпохой рококо), а вслед за ним и классическим фехтованием, и старыми традициями. Какие-то традиции уцелели в военной среде, но и они со временем отошли в прошлое. Например, хотя бой на древковом оружии был развит в Ренессанс, базой штыкового боя служила и служит школа классического фехтования.
Из книги Лианкура. Разница между его фехтованием и школами начала XVII века бросается в глаза.
Видный американский мастер классического фехтования ХХ века Уильям Гауглер мог проследить "родословную" своей школы до середины XVIII века, к неаполитанским и итальянским ее предшественникам. Но если итальянские и французские фехтовальщики середины и второй половины XVII века еще в какой-то степени были близки отцам-основателям классического фехтования, более ранние мастера оказывались для них адептами устаревших и чуждых школ. Связь нового фехтования даже с ренессансным боем на рапирах была косвенной. Морсикато или Марчелли упоминают своих предшественников и даже дают довольно подробные сведения. Классические мастера Дане, Анжело, Л'Абба, Горден и другие в основном развивают свое фехтование и доказают его превосходство перед школами непосредственных предшественников и современников. Такие мастера, как Демез, обращаются к недавним предшественникам, вроде Лианкура, Дане или Л'Абба или говорят о древних корнях фехтования в общих чертах, поминая греков и римлян. Дане ограничивается общими фразами о старых фехтовальщиках и принципах, которые он пересмотрел и превзошел. Многие авторы вообще ничего о других школах и мастерах не пишут и ограничиваются представлением своей системы фехтования.
Из книги Анжело 1787 г.
В XIX веке классическое фехтование бурно развивалось. Оно все еще было актуально для дуэлей и отчасти общей подготовки офицеров и дворянства. Но мастера начала XIX века, обращаясь к истории фехтования, интересовались в основном мастерами-классиками прошлого века. Мастера Эпохи Возрождения и Средневековья для них просто ископаемые. Ла Буассьер или Сен-Мартен еще интересовались своими непосредственными предшественниками, вроде знаменитого Сен-Жоржа или Дане, но практически не заглядывали далее назад. Пример старших товарищей и наставников был важен для них, но сама история фехтования в таких работах была данью требованиям общества и оказывалась короткой и туманной, а если рассказывала о школах фехтования, то о школах XVIII столетия.
Однако вскоре интерес к старинному фехтованию возродился. Еще в конце XVIII века авторы готических романов, а вслед за ними поэты и писатели романтизма стали интересоваться стариной. Поверхностный интерес к живописным руинам и остаткам старинной материальной культуры сменялся пристальным взглядом. Романтики увлекались не только легендами, но и архитектурой, бытом, мировоззрением, предполагаемым характером предков. Постепенно эта заинтересованность перерастала в нечто большее и сказывалась уже на историческом романе. Вальтер Скотт, например, старался в своих книгах хотя бы отчасти восстановить картину былых времен. Среди прочего он пытался описывать старинные виды вооружений и единоборств. И хотя XIX век - время новых мифов и мистификаций, от подделок старинного оружия до сказок о неподъемных доспехов, именно тогда интерес к старине подтолкнул фехтовальщиков, антикваров и эрудитов к вдумчивому изучению разрозненных материалов по старинным боевым искусствам и к попыткам возродить их к жизни.
Одной из первых таких работ была книга итальянца Маркионни 1847 года, где он не только представлял новую систему фехтования, но и много места посвятил истории фехтования (и легендарной, и реалистичной). Маркионни смотрел на историю фехтования не только как фехтовальщик классической школы, но и как итальянец. Он явно стремился утвердить первенство итальянцев в современном ему фехтовании, их приоритет в создании и открытии его основных элементов. Для этого он на помощь призвал всех мастеров Ренессанса, каких только знал, и не только рапиристов: Мароццо, де ла Торре, Монте, Виджани, Агриппу, Капо-Ферро, Фабриса и многих других. Со временем подобные попытки выстроить хронологию и генеалогию классического фехтования на шпаге и рапире станут привычными, но исторический экскурс Маркионни стал важной вехой в новом историописании. Хотя последующие авторы будут рассматривать исторические вопросы развития фехтования более детально и систематично, они во многом останутся в том же русле, что и Маркионни.
Исторический момент. Альберто Маркионни перепечатывает копию рисунка Ридольфо Капо-Ферро.
Из трактата Маркионни 1847 года.
К концу XIX века относятся первые попытки написать общую историю фехтования и боевых искусств, и эти работы пишутся уже под влиянием новой исторической науки. В них авторы пытаются очертить общие закономерности и процессы - с позиций и в рамках идеологических подходов того времени. Найдется в этих исторических штудиях место не только шпагер, рапире или сабле, но и двуручному мечу, мечу и баклеру и древковому оружию. Но тенденция смотреть на все старинное фехтование через призму фехтования классического и с позиций историографии своего времени сохранится. Впрочем, эта новая эпоха в изучении истории европейских боевых искусств заслуживает совершенно отдельного разговора, и к ней я вернусь позднее.
Часть II. Краткая история вопроса с конца XVII до конца XIX века.
С наступлением второй трети XVIII столетия в боевых искусствах изменилось очень многое, даже если сравнивать стремительность и радикальность этих перемен с динамичным развитием боевых искусств в Эпоху Возрождения. Наступление новой эры было обусловлено сразу несколькими завершившимися процессами. И о них стоит сказать поподробнее, и поэтому мне придется несколько вернуться назад. Иначе трудно будет объяснить, почему у Дане или Л'Абба так трудно встретить упоминания о старых мастерах и школах боевых искусств.
Из книги Иоахима Мейера. На заднем плане - борцы. На переднем - фехтовальщики с длинным мечом.
На рубеже XVII-XVIII веков отходили в прошлое многие традиции боевых искусств, но сам этот процесс начался куда раньше. Еще в 1599 году Джордж Сильвер сетовал на чрезмерное увлечение фехтованием на рапире и равнодушие к "традиционным" видам оружия (мечу и баклеру, различным видам древкового оружия) и элементам боевой подготовки (борьбе). Но в его время меч и баклер еще пользовались популярностью, а лет за пятнадцать до издания его книги было непросто найти в Англии специалистов по рапире. Со второй половины XVI века рапира стала основным дуэльным оружием в Европе. Многие французы с середины XVI века учились фехтованию на ней у итальянцев, и "дуэльная лихорадка" XVI-XVII веков обусловлена в том числе этим обстоятельством. В 1560-е рапира стала популярной в германских землях, а в 1590-е Сальватор Фабрис вовсю преподавал свой стиль в Германии и Дании. Дошла эта мода до Швеции и даже Польши. В Испании Филиппу II пришлось издать указ об ограничении длины рапиры, чтобы несколько ввести насилие в рамки; новый стиль Каррансы пользовался популярностью. Набирало популярность рапирное фехтование и в Семи Провинциях. В библиотеке Морица Нассаусского до сих пор хранятся редкие трактаты по рапире. Итальянские школы процветали и поставляли всей Европе первоклассных специалистов по рапирному фехтованию.
Пример Fechtschule в Дюссельдорфе, 1585 год.
Тем не менее, старые боевые искусства еще были востребованы. В 1570 году вышел в свет трактат Джакомо ди Грасси об использовании целого арсенала оружия, а в 1594 его перевели на английский. Даже Иоахим Мейер в те годы считал рапиру лишь одним из актуальных видов оружия - наряду с дюссаком, длинным мечом, посохом, шестом и кинжалом. Тенденция к комплексной подготовке и получению самых разных боевых навыков сохранялась довольно долго. Трактат Мейера перепечатывали в XVII веке, а кое-кто не стеснялся заниматься его плагиатом. Еще в 1620-е Жирар Тибо рассматривал наиболее выигрышную для рапириста тактику противостояния противнику, вооруженному щитом и мечом, двуручным или полуторным мечом. Один из провозвестников классического фехтования, Франческо Алфиери, даже включил в свой трактат 1653 года раздел по фехтованию на двуручнике. В конце того же столетия Мендоса-и-Кихада не забыл в своем трактате по Дестрезе о двуручном мече. А англичане в том же веке не забывали о посохе. Сохранялись старинные состязания на традиционных для германских земель дюссаке, кинжале, посохах и шестах, длинном мече и алебарде, т. н. Fechtschule. Их устраивали на огороженной площадке по праздникам и торжественным случаям. Бюргеры и крестьяне - и фехтовальщики-профессионалы показывали там владение обширным арсеналом оружия. Бились они на деревянных и кожаных снарядах.
Из книги Тибо 1630 года издания.
Рапирист против воина с двуручным мечом.
Все более популярное рапирное фехтование продолжало изменяться. Менялась сама "ренессансная рапира" - от мелких деталей до принципиально важных особенностей, вроде изменения баланса или появления чашеобразной гарды. Богатая рубящая техника, которую можно наблюдать в трактатах 1570-х и книгах первой половины XVII века, к концу XVII века уходила в прошлое, и господствовали школы, делавшие акцент на колющей. Для чисто колющей техники требовалось оружие с иными ТТХ, которым можно было управлять легкими движениями кисти и пальцев. Таким оружием трудно рубить, разве что можно было наносить секущие удары. Техника фехтования в результате становилась экономной, и на второй план отходили разнообразные и сложные системы перемещений, стоек и маневров корпусом. На свет появился вид фехтования, довольно близкий классическому. Его можно наблюдать у Лианкура, Пората, Морсикато и других авторов рубежа XVII-XVIII вв. Именно в этот период намечается уход со сцены знаменитой школы Фабриса. Последнее немецкое издание учебника Фабриса относится к 1713 году. В этот же период наблюдается последний всплеск испанской Дестрезы. Испанцы отказываются от парной даги и учатся противостоять новой манере итальянских и французских фехтовальщиков с помощью модифицированного геометрического подхода. Во французском наставлении по воинской подготовке той эпохи есть рекомендации, как противостоять испанцу, вооруженному несуразно длинной рапирой и стоящему на почти прямых ногах.
Сложный маневр из трактата Фабриса.
Не так просто определить точные причины революции в вооружениях и боевых искусствах, но ясно одно - они кроются не только в переменах в рапирном фехтовании и уходе в прошлое старых боевых искусств. Может быть, сами эти перемены вообще были вторичны и заключались в магистральных переменах в европейских обществах.
То, чего добивались прежде в отдельных городах, стало возможным в масштабе государств благодаря мощному бюрократическому аппарату и чиновничеству - контроль сферы насилия и поддержание порядка на огромных территориях. Со второй половины XVII века многое в этом смысле изменила монополия властей на насилие в военной и полицейской сферах. Дворянство как общественный институт и сословие приняло упорядоченные формы, а его границы были твердо очерчены. Хотя привилегированное место аристократии в обществе было определено почти повсеместно в Европе, непосредственная их власть была ограничена. Прежняя "дуэльная лихорадка" и всплески насилия ушли в прошлое, потесненные институтами, вроде общественного мнения. Дуэль также приняла определенные формы и была введена в рамки кодексами и представлениями о нормах. Исключительная и подчас неформальная привилегия пользоваться оружием в гражданских конфликтах, дуэль стала прочно удерживаться за дворянством. В новых европейских государствах горожанин разоружался. Если он пользовался оружием, то лишь некоторыми видами - пистолетами, палкой, тростью. Множество видов оружия и фехтования ушло из повседневного обихода. Древковое оружие, меч и баклер, двуручный меч, длинный меч, мессер, дюссак и многие другие виды отошли в прошлое. Потасовки с двуручным мечом, мечом и баклером или местной разновидностью алебард в XVIII веке уже редкость и экзотика.
Новые шпага и рапира ассоциировались с аристократией и верхами общества. Однако дворянский дуэльный этос приобрел широкую популярность и перенимался даже уголовниками: в Голландии зафиксированы упорядоченные ножевые дуэли со строгим сводом правил и формальностей, за которыми тщательно следили "уважаемые" представители городского дна. Кстати, нож у голландцев и не только у них с рубежа XVII-XVIII веков считался оружием уголовников, предметом недостойным, и добропорядочные граждане его чурались. (И в наши дни этот взгляд еще довольно распространен.) "Добрые" граждане начали обходиться голыми руками или в крайнем случае палкой. Появились новые формы самообороны, так же близкие по духу нашему времени, самообороны без оружия, основанной на борцовских приемах, некоторой ударной технике, применении различных хитростей и подручных средств. Они встречаются и в некоторых книгах по фехтованию. В этот период бурно развивался в Англии бокс, который не сразу принял знакомые нам черты, но уже отличается от борьбы и содержал разнообразный арсенал техник "голых рук". Самый яркий случай пособий по самообороне без оружия - книга Николаеса Петтера.
Из книги изобретателя новых приемов Петтера. Прием и ситуация неотличимы от современных, 1674.
В результате этих и ряда других процессов произошел разрыв между старыми и новыми боевыми искусствами. Старые традиции вполне сохранялись, пожалуй, в борьбе и борцовских техниках. Изобретатели нового фехтования и боевых искусств вообще были космически далеки от мастеров, вроде Агриппы, Мейера или ди Грасси, не говоря уже о Вади, Тальхоффере или Лихтенауэре. Лишь некоторые техники и подходы старых мастеров были близки школам боя на новых рапире и шпаге. Иные способы перемещения, иные технические действия, иные тактика и представления о поединке стали непроницаемым барьером между новым фехтованием (которое иногда условно ассоциируют с эпохой рококо), а вслед за ним и классическим фехтованием, и старыми традициями. Какие-то традиции уцелели в военной среде, но и они со временем отошли в прошлое. Например, хотя бой на древковом оружии был развит в Ренессанс, базой штыкового боя служила и служит школа классического фехтования.
Из книги Лианкура. Разница между его фехтованием и школами начала XVII века бросается в глаза.
Видный американский мастер классического фехтования ХХ века Уильям Гауглер мог проследить "родословную" своей школы до середины XVIII века, к неаполитанским и итальянским ее предшественникам. Но если итальянские и французские фехтовальщики середины и второй половины XVII века еще в какой-то степени были близки отцам-основателям классического фехтования, более ранние мастера оказывались для них адептами устаревших и чуждых школ. Связь нового фехтования даже с ренессансным боем на рапирах была косвенной. Морсикато или Марчелли упоминают своих предшественников и даже дают довольно подробные сведения. Классические мастера Дане, Анжело, Л'Абба, Горден и другие в основном развивают свое фехтование и доказают его превосходство перед школами непосредственных предшественников и современников. Такие мастера, как Демез, обращаются к недавним предшественникам, вроде Лианкура, Дане или Л'Абба или говорят о древних корнях фехтования в общих чертах, поминая греков и римлян. Дане ограничивается общими фразами о старых фехтовальщиках и принципах, которые он пересмотрел и превзошел. Многие авторы вообще ничего о других школах и мастерах не пишут и ограничиваются представлением своей системы фехтования.
Из книги Анжело 1787 г.
В XIX веке классическое фехтование бурно развивалось. Оно все еще было актуально для дуэлей и отчасти общей подготовки офицеров и дворянства. Но мастера начала XIX века, обращаясь к истории фехтования, интересовались в основном мастерами-классиками прошлого века. Мастера Эпохи Возрождения и Средневековья для них просто ископаемые. Ла Буассьер или Сен-Мартен еще интересовались своими непосредственными предшественниками, вроде знаменитого Сен-Жоржа или Дане, но практически не заглядывали далее назад. Пример старших товарищей и наставников был важен для них, но сама история фехтования в таких работах была данью требованиям общества и оказывалась короткой и туманной, а если рассказывала о школах фехтования, то о школах XVIII столетия.
Однако вскоре интерес к старинному фехтованию возродился. Еще в конце XVIII века авторы готических романов, а вслед за ними поэты и писатели романтизма стали интересоваться стариной. Поверхностный интерес к живописным руинам и остаткам старинной материальной культуры сменялся пристальным взглядом. Романтики увлекались не только легендами, но и архитектурой, бытом, мировоззрением, предполагаемым характером предков. Постепенно эта заинтересованность перерастала в нечто большее и сказывалась уже на историческом романе. Вальтер Скотт, например, старался в своих книгах хотя бы отчасти восстановить картину былых времен. Среди прочего он пытался описывать старинные виды вооружений и единоборств. И хотя XIX век - время новых мифов и мистификаций, от подделок старинного оружия до сказок о неподъемных доспехов, именно тогда интерес к старине подтолкнул фехтовальщиков, антикваров и эрудитов к вдумчивому изучению разрозненных материалов по старинным боевым искусствам и к попыткам возродить их к жизни.
Одной из первых таких работ была книга итальянца Маркионни 1847 года, где он не только представлял новую систему фехтования, но и много места посвятил истории фехтования (и легендарной, и реалистичной). Маркионни смотрел на историю фехтования не только как фехтовальщик классической школы, но и как итальянец. Он явно стремился утвердить первенство итальянцев в современном ему фехтовании, их приоритет в создании и открытии его основных элементов. Для этого он на помощь призвал всех мастеров Ренессанса, каких только знал, и не только рапиристов: Мароццо, де ла Торре, Монте, Виджани, Агриппу, Капо-Ферро, Фабриса и многих других. Со временем подобные попытки выстроить хронологию и генеалогию классического фехтования на шпаге и рапире станут привычными, но исторический экскурс Маркионни стал важной вехой в новом историописании. Хотя последующие авторы будут рассматривать исторические вопросы развития фехтования более детально и систематично, они во многом останутся в том же русле, что и Маркионни.
Исторический момент. Альберто Маркионни перепечатывает копию рисунка Ридольфо Капо-Ферро.
Из трактата Маркионни 1847 года.
К концу XIX века относятся первые попытки написать общую историю фехтования и боевых искусств, и эти работы пишутся уже под влиянием новой исторической науки. В них авторы пытаются очертить общие закономерности и процессы - с позиций и в рамках идеологических подходов того времени. Найдется в этих исторических штудиях место не только шпагер, рапире или сабле, но и двуручному мечу, мечу и баклеру и древковому оружию. Но тенденция смотреть на все старинное фехтование через призму фехтования классического и с позиций историографии своего времени сохранится. Впрочем, эта новая эпоха в изучении истории европейских боевых искусств заслуживает совершенно отдельного разговора, и к ней я вернусь позднее.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-05-25 07:50 am (UTC)no subject
Date: 2012-05-25 07:42 pm (UTC)no subject
Date: 2012-05-25 06:11 pm (UTC)С тех пор кое-что пересмотрел, но, возможно, тебя заинтересует:
http://ru-rapier.livejournal.com/9152.html
http://ru-rapier.livejournal.com/9333.html
no subject
Date: 2012-05-25 07:33 pm (UTC)Упд. 1. Скажем, у ренессансных фехтовальщиков с ударами случалось всякое - взять истории про двух бойцов, раз за разом бьющих друг друга почти вплотную. Плюс Мейер пишет, что укол у немцев не был принят, и рапира-де это правило здорово меняет, а у других немецких мастеров колющая техника встречается и до, и после него. Вот и верь теперь людям...
Упд. 2. Есть интересный автор-мензурщик, Амбергер. Он написал книгу по истории фехтования через призму мензуры. Довольно занятная штука.
Упд. 3. Кстати, некоторые фехтовальщики-классики утверждали, что понять дуэль можно, лишь пережив ее на своем опыте.